"Драконьи танцы на битом стекле"(#18-19)

суббота, 25 февраля 2012

18:24

все записи пользователя в сообществе Шельм Ландышфуки

Всего лишь шут, всего лишь маска. Но кто увидит блики слез под маской? Кто распознает в поцелуе горечь слез?

Название: Драконьи танцы на битом стекле
Автор: Небо в глазах ангела
Бета: нет
Пейринг: Драконий лекарь/Придворный шут + масса других не менее интересных пар
Рейтинг: R
Жанр: романс, флафф, фэнтези
Размер: макси
Статус: в процессе
Дискламер: все мое.
Предупреждение: яой, юст
От Автора: теперь продолжение можно будет прочитать только на данном сообществе.

На героев смотрим здесь
Продолжение истории "Драконьи грезы радужного цвета"
Предыдущие части: 1-2, 3., 4, 5., 6(#1-3), 6(#4-5), 7 (#1-2), 7(#3), 8(#1-2), 9(#1-2), 9(#3), 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17

18-19

18.

- Ставрас, а драконы сходят с ума? - Спросил шут, развалившись прямо на дощатом полу и подперев голову ладонью. Им выделили просторную комнату в десять тамами, как тут говорилось. Правда, дундоны - специальные матрасы, на которых в своих деревянных домах спали столичные жители, пока так и оставались в шкафу. Ни лекарю, ни шуту не хотелось с ними возиться. Да и рано еще спать заваливаться, хоть и устали они с дороги изрядно.

- От любви? - Криво усмехнулся Ригулти, - Я наглядное тому подтверждение!

- Я серьезно! - Запротестовал Шельм, не оценив шутку друга.

- Да не уж-то? - Не внял его возмущению лекарь, у которого было подозрительно игривое настроение. С чего бы это вдруг? Может, нервное?

- Ставрас, - укоризненно протянул Ландышфуки.

Дракон посерьезнел, вздохнул и все же ответил:

- Не встречал. - И тут же задал встречный вопрос, - Почему ты спросил?

- Последнее, что прилетело мне от Тая, что ведьма похитила ребенка.

- И при чем же здесь драконы?

- А когда ее спугнули, превратилась в дракона и улетела. С Маришкой на хвосте.

Глаза драконьего лекаря на мгновенье широко распахнулись. А потом взгляд Ригулти затуманился, словно теперь Ставрас смотрел куда-то внутрь себя. Шельм больше не пытался приставать с вопросами. Понял, что не будет услышан. Через какое-то время лекарь напряженный, как бычья кожа, натянутая на барабан, очнулся и сказал:

- Может.

Причем столько неподдельного удивления было в самой его интонации, что Шельм быстро смекнул - не спроси он об этом, так бы Радужный и остался в неведении, что в его вотчине такое творится.

- Ты ее нашел, ту бронзовую? - спросил у него шут.

- Да, - голос лекаря прозвучал надтреснуто и хрипло. - Но она... - он запнулся, провел ладонью по лицу, словно прогоняя наваждение, и продолжил почти обреченно: - не услышит, даже если я позову. Точнее, уже позвал - не откликнулась. Не понимаю, как с ней могло такое произойти.

Шельм помялся, прокашлялся и под пристальным взглядом Ригулти рискнул предположить:

- Может, детей потеряла, но сразу не поняла, что натворила. А, когда осознала содеянное, принялась на замену чужих таскать.

После этих слов комната надолго погрузилась в тишину.

- Думаю, есть смысл подремать немного, - обманчиво мягко произнес радужный.

Шельм догадался, с чего бы это вдруг, ведь они не собирались. Но, судя по всему, для успокоения нервов Ставрасу хотелось хотя бы часок вздремнуть на пологих вересковых холмах.

- Ладно, - благосклонно согласился шут. Он еще не знал, что сон этот выйдет обоим боком.

Резиденция младшего сына королевы Верлиньи Грэга Тьюмэя представляла собой довольно обширные владения на севере столицы. Одноэтажный дворец с деревянными верандами и раздвижными кёдзе, обтянутыми тонкой папирусной бумагой или шелком, вместо дверей, по сравнению с иными образчиками местного дворцового зодчества был довольно невзрачен. Но не он считался главной местной достопримечательностью. Вокруг него был разбит роскошный сад в Верлиньском стиле. Несколько родников образовывали замысловатую систему ручьев, через которые были перекинуты деревянные мостики, выкрашенные в красный цвет, с бронзовыми фонариками на столбиках. Все эти ручейки стекали вниз по навесным террасам, равномерными ярусами спускающимся к реке с романтичным названием Нежная, в истоке которой в свое время и была построена Сасакия Чаронде.

Шельм и Ставрас в компании серпокрылых прибыли в столицу к вечеру. В самое ближайшее время их обещали позвать на ужин, а пока дали возможность хотя бы пару часиков отдохнуть с дороги. Чем шут и лекарь тут же воспользовались, в отличие от своих спутников. Арно и Рамират оказались в столице на сутки раньше. Мак, Эр, Гиня и Мур изначально были тут. Поэтому они в компании Ирайсо Бронтехью, которая, несмотря на возраст, казалось бы, совершенно не устала с дороги, расположились в главной гостиной дворца, где с ними пытался вести светскую беседу юный хозяин дома. Но, увы, это не очень-то у него получалось. Мальчишка был смущен и отчаянно нервничал, потому что не ожидал, что именно в его доме решит обосноваться столь солидное иноземное представительство. Он бросал отчаянные взгляды с безмолвной просьбой о поддержке на Бронтехью, но настоятельница оракула Серпокрылых настолько закостенела в своем пренебрежительном отношении к мужчинам, что даже мысли не допускала, чтобы прийти мальчишке на помощь. Тогда над ним сжалился Арно Шлим. Юноша напомнил масочнику его собственного сына Вольфа. По возрасту они, скорей всего были погодками, с той лишь разницей, что Тарталья изначально был куда увереннее в себе и решительнее, что для его маски совершенно не удивительно.

Гибискусмилш легко распознал, почему юный Грэг так нервничает. Рамират, который взял слово по праву старшинства и своей приближенности к королевской династии Драконьего королевства, выдвинул предложение ввести в столицу Верлиньи союзные войска - королевских гвардейцев с их драконами и масочников. Решение было радикальным, но после путанных объяснений, как же так получилось, что власть в Сасакия Чаронде захватили мертвоголовые во главе с мятежными Вестниками, ничего путного никому из них на ум так и не пришло. Но юный королевич оказался совершенно не готов к такому повороту событий. Одно дело поддержать небольшую диверсионную группу из соседнего королевства в благородном деле избавления от мятежников, узурпирующих власть. И совсем другое - стать в истории родного края тем, кто дал добро иноземным захватчикам на полноценную интервенцию. Арно понял его сомнения и с искренним участием попытался их развеять. Было у него подозрение, что медлить нельзя. Нужно как можно быстрее разобраться со всей этой ситуацией. Иначе, в самое ближайшее время мятежников будет уже не сковырнуть. И Рамират его в этой мысли поддерживал. Они вообще не разрывали мысли-связь с того самого момента как вступили на территорию летнего дворца, в котором обитал юный королевич.

- Давайте, рассмотрим ситуацию с нашей точки зрения, - мягко произнес масочник, внимательно всматриваясь в лицо Грэга. - Вы полагаете, что нас может настолько заинтересовать перспектива расширения границ, что обратно в свое королевство наши войска так и не вернуться?

Мальчишка снова бросил косой взгляд на Бронтехью, но бабочка хранила беспристрастность. Тогда ему самому пришлось держать ответ. Юноша вздохнул и быстро-быстро закивал. Да-да, именно это его пугало больше всего. Арно ободряюще улыбнулся.

- Вы совершенно зря опасаетесь. - Произнес он убежденно. На что вельможная имаго громко фыркнула. И юный королевич вздрогнул всем телом от этого резкого звука. Вскинул глаза на бабочку, уставился на нее, как кролик на удава. Но женщина даже не посмотрела в его сторону. Просто демонстративно откинулась на спинку своего кресла и вперила неприязненный взгляд в Арно. Тот с достоинством выдержал этот поединок взглядов. Не сломался. Ему было не привыкать, ведь они с Рамиратом, до того, как, наконец, сумели все прояснить, регулярно играли в гляделки.

- И откуда же в вас столько убежденности? - наконец, спросила она у масочника. Другие, присутствующие в комнате, не спешили вмешиваться. В таких беседах лучше, когда двое ведут разговор, а остальные наблюдают, вмешиваясь только в самых крайних случаях.

- Оттуда, что нам стратегически невыгодно завоевывать вас, - произнес масочник весомо. Но имаго было не пронять недоказуемыми заявлениями.

- Вам - масочникам, возможно. Но не думаю, что вы можете говорить от лица всего королевства.

- Масочникам? - слабо выдавил из себя Грэг, которого так никто и не просветил о расовой принадлежности некоторых гостей.

- Вы забываете, - вдруг вмешался в разговор Макилюнь, - что в этой комнате только два человека. Это вы с юным королевичем. Но кроме масочников, тут еще и драконы. И уж они-то не позволили бы нам взять на себя лишнее.

- Драконы? - испуганно выдохнул Грэг, но и на этот раз его невнятное вяканье проигнорировали.

- Вы тоже масочник?

- Палач масок, - негромко ответил Ирайсо Мак.

- А я его дракон, - вмешался хмурый Эр, стоящий позади кресла, в котором сидел палач.

- Ну, предположим, - после минутного молчания обронила имаго с обманчивой легкостью в голосе и снова перевела взгляд на Арно Шлима. - Так чем же вам может быть так невыгодно наше завоевание? Вы ведь должны признать, что в данный момент наше королевство наиболее уязвимо для иноземного вмешательства.

- Я думаю, леди имаго, вы лучше меня должны знать прописную истину, - взвешивая каждое слово, размеренно произнес Арно, - что недостаточно завоевать. Нужно еще удержать. И, как доказывает историческая хроника, именно это наиболее сложно проделать, при условии, что в нашем королевстве, несмотря на все радужные переспективы, тоже не все гладко, - после такого заявления на него изумленно уставились не только Грэг и Ирайсо, но и Эр с Рамиратом и Муром. А Арно продолжал: - Конечно, вы ослаблены внутренними противоречиями. Конечно, союз драконов и масочников - беспрецедентная сила, новая для этого мира. Но именно в ней наша слабость. Союз был заключен совсем недавно, и мы недостаточно разобрались друг в друге, чтобы воевать с внешним врагом. Думаю, в ближайшее время нам своих внутренних проблем хватить по самую макушку.

- И в чем же выражаются эти проблемы? - хмуро уточнил у него Рамират.

- Вы слишком мало знаете о наших внутренних проблемах.

- У вас есть внутренние проблемы? Тогда как же эти ваши Карнавалы, где все так радостны и едины.

- Карнавалы... увы, но они не более, чем исключение из правил.

- И в чем же навскидку заключается ваша основная проблема? - помедлив, спросила имаго.

Арно долго молчал. Потом перевел взгляд сначала на Гиню, затем на Макилюня. Похоже, в этот момент все присутствующие в комнате масочники приняли какое-то единое решение. Их компаньонам это не очень-то понравилось. Что-то темнят они. Ой, темнят! Но потом Арно на миг прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. А потом негромко произнес:

- Поединки масок.

- Что? - Первым вскинулся Эр - самый юный и самый несдержанный.

- Как я уже сказал, среди нас нет единства, как бы это не выглядело на первый взгляд.

- Но мы ведь видели вас на Карнавале, - осторожно напомнил Эр, которому ужасно хотелось заглянуть в лицо Маку, но было неудобно, потому что палач устроился в кресле перед ним. И дракону была видна лишь его макушка, поэтому Эр был вынужден смотреть на Арно, но прочитать что-либо по выражению лица Бригелла было просто невозможно.

- Так что же это за поединки такие? - пробурчал Мур, ревностно поглядывая на Гиню, вместе с которым они расположились на невысоком диване. В ответ масочник несколько рассеянно глянул на друга и виновато улыбнулся. Развел руками, что заставило оборотня еще больше напрячься. Что-то темнят эти масочники. С чего бы это вдруг? Неужели, это такая великая тайна?

- Насколько мне известно, - взял слово палач, - в нашем королевстве, - он явно осознанно выделил слово «нашем», - уже около полутораста лет запрещены смертельные дуэли. Но так как до недавнего времени мы не соотносили себя с ним, несмотря на то, что нашли приют именно на его территории...

- То есть поединки - это типа дуэлей чести? - Перебил его Грэг, который устал, что его все игнорируют.

- В какой-то мере да, - ответил ему палач. - Но лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать, - произнес он и очень выразительно посмотрел на Арно.

- Нет, - неожиданно встрял Рамират, хмуро воззрившись на Макилюня.

- Все нормально, - попытался урезонить своего дракона старший Шлим, - Алекс меня хорошо подлатал. Поэтому я начал формировать запасные поводки с того момента, как озвучил про поединки.

- Нет, - уперся дракон и так на него посмотрел, что масочник с трудом удержался от того, чтобы картинно не закатить глаза. Вот ведь наседка! Насмотрелся ужасов всякий, теперь носится с ним как с писаной торбой. И как теперь объяснить этому перестраховщику, что та травма была совершенно нетипичной для опытного кукловода. Поводки априори не могли разорваться прямо внутри просто так. Виной всему оказалось запечатление. Но это уже совершенно нетривиальный для любого масочника случай. Больше такое с ним точно не повторится. Арно осознанно думал очень громко, чтобы дракон услышал.

«Ты мог бы мне просто показать, как это вы так деретесь на этих поединках, что считаете их опасными для нашего союза», - прозвучал в голосе ворчливый голос Рамирата.

«Одно дело посмотреть изнутри моих воспоминаний и совершенно другой - увидеть собственными глазами. Кроме того, мы тут с тобой не одним», - попытался переубедить его маосчник.

«И что теперь? Будешь драться с Маком? Он ведь палач, значит, сильней».

«Это будет лишь показательный бой. А в конце мы оба попытаемся показать, чем он может быть так опасен».

«Тогда тем более не понимаю, почему нельзя...», - Рамират так резко замолчал, что Арно поспешно повернул голову в его сторону. Что там еще могло случиться?

Томассо смотрел на молодого Эра поверх головы Макилюня. Долго и пристально всматривался в лицо парня. Тот даже губы в какой-то момент поджал от напряжения. О чем разговаривали два дракона, не знали даже их масочники. После чего Рамират озвучил вслух:

- Ладно, деритесь.

Мак, казалось, был удивлен не меньше Арно. Похоже, юный дракон палача тоже уже успел высказаться резко против этой затеи. Вдвойне непонятно почему это оба бронзовых одновременно пошли на попятную.

- Что, прямо тут будете драться? - растерялся хозяин дома.

- А что, есть другие варианты? - вполне дружелюбно поинтересовался у него Рамират.

- Тут есть зал для фехтования. Может, он лучше подойдет? - робко откликнулся Грэг.

- Может, - легко согласился с ним Арно и первым поднялся из своего кресла.

Мак последовал его примеру. Ирайсо встала со своего места последней, когда остальные уже потянулись к выходу, и успела перехватить Рамирата. Даже под руку взяла. Томассо опешил.

- А как же ваше традиционное мужененавистничество? - поинтересовался он у бабочки.

- Ты ведь не человек, дракон, - отозвалась та, скосив на него глаза.

- И что? Это умоляет в твоих глазах мою мужественность? - живо заинтересовался он.

Бабочка усмехнулась.

- Не думаю, что драконы способны смотреть на нас, как на возможную пару.

- Вот уж дудки!

- Да? А мне казалось...

- Не правильно казалось.

- Ты можешь назвать мне хоть одну пару человек-дракон? - Осторожно уточнила она.

- Я и Арно, - тут же бросил раздосадованный бронзовый.

- Любовную пару.

- Ставрас и Шельм.

- И юный шут, и твой друг - масочники, не люди.

- Но... - начал было Томассо и замолчал. Бабочка была права.

- Но, конечно, я могу ошибаться, - обронила она с хитрой улыбкой. - Ригулти сказал, что ты один из самых древних его сородичей. Может быть, на протяжении веков уже встречались и иные союзы между вашим племенем и людьми.

- Не припомню такого, - буркнул на это Томассо и повел женщину вслед за остальными.

Ее слова дали пищу для размышлений. Действительно, еще не было такого, чтобы между драконом, пусть и трижды бронзовым, и его человеком установилась именно любовная связь. Даже не так. Любить-то могли и те, и другие. Но всегда, абсолютно всегда, это были чисто платонические чувства. Крепкие, нерушимые, но... не оскверненные плотским желанием. Хотя... какая же это скверна? Достаточно взглянуть на радужного с его шутом, и сразу становится ясно, что ничего отвратительного в этом нет. Просто любовь. Еще одна ее разновидность из тысячи. Рамират настолько погрузился в собственные мысли, что Ирайсо была вынуждена привлечь его внимание. Правда, бабочка сделала это совсем неласково - ткнула локтем под ребра. Дракон очнулся и тут же зашипел на нее, как змея. Вряд ли человек при всем желании мог бы издать нечто подобное. Имаго улыбнулась так, словно одержала еще одну маленькую, но победу. Томассо криво усмехнулся. Не на того напала! Уж кто-кто, а древний бронзовый очень хорошо умел ловить момент и пользоваться случаем, чтобы отомстить. А свободной магии в крылатых всегда было более чем достаточно. Ничего особенного он не сделал, просто, когда они уже входили в так называемый зал для фехтования, чисто на магическом уровне дал понять бабочке, что против дракона она со всеми своими нитями судьбы бессильна. Женщина разительно поменялась в лице, выхватили из складок одежды оружие - кривой кинжал, метнулась к дракону и... замерла на полпути.

- Придется вам пока побыть смиренным зрителем, - обронил Арно с другого конца просторного помещения. В пальцах масочника мерцал бело-голубыми искорками второй конец поводка, что обвил шею имаго. - Сам я свои поводки снимать без последствий для носителя не умею. Никто из кукловодов не умеет. Но наш вольто, я уверен, вам в этом поможет. А пока вам придется какое-то время носить мою матрицу, - мягко произнес масочник.

И поводок, казалось, растаял без следа. Но Ирайсо, которая в полной мере ощутила на себе действие чужой магии, прекрасно понимала, что теперь она себе не принадлежит. Поэтому, бросив на дракона косой, неприязненный взгляд, отошла к стене, где на лавке уже строился Грэг, который дернулся, когда к нему приблизилась имаго, но остался сидеть. Все-таки неплохо королева выдрессировала сыночка. Что же с новоиспеченным муженьком-то не справилась? Да с такими, как эти масочники, справишься, пожалуй! И на кой только Бронтехью согласилась заключить с ними этот нелепый союз! Ведь подозревала же, что равноправного тандема не получится. Правда, на тот момент, ей казалось, что куда больше следует опасаться драконов. Масочники воспринимались более безобидными. Досадная небрежность. Вот за нее и расплачивается теперь. Бронтехью могла бы долго костерить себя на все лады, если бы в этот момент рядом с ней не сел все тот же невыносимый дракон, из-за которого ее заарканил масочник.

- Проще надо быть и люди к тебе потянуться - самодовольно фыркнул Рамират.

- Еще и издеваешься, скотина?! - зашипела на него бабочка.

Дракон выглядел удивленным.

- Эй! - прокричал он Арно, который встал напротив Макилюня в центре зала, - я думал ты ей и язык укоротил, не только руки.

- Обойдешься, - бросил ему в ответ масочник, - сам ведь под монастырь ее подвел.

- Не, я не понял, ты вообще на чей стороне? - решил обидеться дракон.

- На своей собственной, - отозвался масочник, снова повернувшись к противнику. - И не отвлекай меня.

- Обойдешься! - Бросил Рамират раздосадовано.

Со своего места ему было прекрасно видно, что возле Мака все еще мнется Эр, что-то силясь объяснить своему старшему другу или, напротив, понять из чужих объяснений. Так что поединок пока еще не начался, значит, можно смело отвлекать Арно разговорчиками. И, конечно, он совершенно не ожидал нападения от посаженной на поводок Бронтехью, которая совершенно неожиданно даже для себя отвесила мужчине с седой прядью в угольно-черных волосах смачный подзатыльник. У бедного Рамирата аж зубы клацнули. Он с выражением полного недоумение повернулся к Ирайсо, увидел панику в глаза имаго и окончательно понял, что сейчас произошло.

- Эй! Ну ты и гад! - Вскричал дракон и решительно зашагал к своему масочнику. Тогда он уже почти ухватил Арно, все еще стоящего к нему спиной, за рукав, Мак, наконец, смог убедить Эра присоединиться к остальным на лавке у стены.

- Я готов, - сказал палач и внимательно посмотрел на своего противника. Тот улыбался своим мыслям. Дракон сразу понял причину его самодовольной улыбки. Ну типичный масочник - сделал гадость и рад.

- Зато он теперь занят, - прорычал на палача бронзовый и развернул Бригелла лицом к себе.

- Ты что-то хотел? - осведомился Арно с подчеркнутым участием.

Рамират демонстративно скривился. О, да! Он много чего хотел. Но в этот момент надоело ждать Маку. Точнее, палач принял единоличное решение преподнести поединок масок наиболее эффектно и жестко. Поэтому... ударил.

Арно в одно мгновение отшвырнул Рамирата себе за плечо. И откуда только у масочника сила взялась. Физически он не выглядел таким уж силачом.

- Смотрите внимательно, - негромко сказал Гиня, сжав ладонь сидящего рядом Мура. Но обращался он больше к Грэгу и Ирайсо. - Палачи сражаются в поединках лентами.

- Мне казалось, что ленты - оружие кукольников. Самых слабых из вас, - уточнил Муравьед.

- Да. Это так. Но... - Гиацинтмилш погладил большим пальцем ладонь друга. Улыбнулся своим мыслям и продолжил объяснения. - Палачи не то, не се. У них свои приемы. Конечно, кукольники не способны сделать по-настоящему тонкую работу по подавлению личности противника, в отличие от тех же искусников марионеточников. Зато в поединке именно у лент площадь поражения больше. Поймать на поводок обычного человека, не обладающего врожденной магией маски - раз плюнуть.

- Если он не связан с драконом, - вставил свои пять копеек устроившийся прямо на полу Эр.

- И то верно, - согласился с ним Шлим, - Так вот, в этом деле с поводками и нитями-марионетками, конечно, проще, но на нас своя же магия действует... ну скажем так, несколько иначе.

В этот момент ленты, что стелились по полу и от которых уворачивался Арно, вынужденный постоянно дергать за собой Рамирата, начали подниматься в воздух, свиваясь кольцами, словно какой-нибудь питон, жутко длинный, но тонкий и плоский, как будто скалкой по нему прошлись.

- Да уйди ты к остальным! - вскричал Арно на весь зал.

Но Рамират уперся. Встретился с ним взглядом, и масочник быстро сообразил, что бесполезно его отсылать.

- Тогда я тоже хочу участвовать! - Взвился Эр и помчался к Маку.

Через мгновение противники стояли друг против друга пара на пару. Вокруг Мака и примкнувшего к нему Эра скручивались кольцами ленты. Арно и Рамират казались беззащитными против этой мощи. Одна из этих лент взметнулась и понеслась в лицо Арно. И тут Рамират, против которого магия маски была бессильна, как в случае с любым драконом, первым додумался исполнить роль щита. Лента обвила его горло и... опала.

Гиня тем временем продолжил комментировать происходящее.

- Ну, это теперь, конечно, не совсем тот поединок, которыми вас Арно стращал. Но по сути, такие вот драки происходят между нашим молодняком с устойчивой регулярностью. Разумеет, на Карнавале и любых других праздниках поединки строго запрещены. В таких случая против драчунов может палач выступить. А это чревато тюремным заключением. Вы, конечно, не поймете, что в этом такого ужасного, но только потому, что не видели, как у нас выглядят тюрьмы. Так что суть в том, что мы в принципе не так уж бурно размножаемся, но при этом наши юные, да горячие, регулярно пытаются истребить и без того небольшое поголовье себе подобных. Не знаю, что будет теперь. И вообще удивляюсь, что до сих пор никто не донес его величеству, что у нас все не так гладко на наших холмах. Но Арно прав, есть очень большое опасение, что теперь наши будут регулярно лезть на рожон с людьми. И, даже если человеку в таком поединке чести удастся победить масочника... есть одно обстоятельство, которое может в корне изменить теперешнее к нам отношение со стороны королевского дома.

- Тогда почему бы не стращать их палачами и не в праздники тоже?

- Потому что если поединок произошел где-то неподалеку и вовремя старшие подоспели, еще можно спасти хотя бы одного из поединщиков. Если же мы начнем их стращать... они просто будут забираться все дальше и дальше. И там уже никто не сумеет поспеть вовремя.

- Что значит хотя бы одного? - еще больше нахмурился Муравьед,у хватившийся за самую главную обмолвку Коломбины, и с силой стиснул руку своего кукловода. Гиня тяжело вздохнул и только собирался ответить, как в зал вошли Ставрас и Шельм. И заговорил вольто - мертвенно бледный. Точнее, показался таковым, пока все не сообразили, что на лице шута была белоснежная маска, полностью повторяющая контуры лица. Взгляд, которым их обжег Радужный дракон, не предвещал ничего хорошего. Похоже, поединок Арно и Мака как-то не совсем благополучно сказался на Шельме и его безликой маски.

- Умирая, можно забрать любого с собой. Есть проверенный и безотказный способ. Главное, правильно ненавистью распорядиться. А кого еще можно так сильно ненавидеть, как не собственного убийцу? - мертвенным голосом произнес шут.

Со своего места поднялся Мур.

- Что случилось? - спросил оборотень, обращаясь к Ставрасу.

- Вот и мне хотелось бы знать, - холодно произнес тот, - вообще-то он спал. А, когда встал на ноги, на нем уже была эта чертова маска!

И в этот момент с той стороны зала, где все еще шел поединок, раздался крик. Там были еще одни двери, находящиеся точно напротив тех, в которые вошли шут и лекарь. И именно в дальнем дверном проеме стоял... Вестник. И звук этот исходил от него. Крик боли и ужаса, потому что именно на нем скрестились поводок Шлима и лента Макилюня. Как эти двое успели так быстро сориентироваться и переключаться друг с друга на иного противника - осталось загадкой. Рядом с каждым из масочников стояли драконы, взгляды которых так же были обращены на непрошенного гостя. И тут... всех примирил вольто. Нити сорвались с пальцев Шельма. Маска, за которой было спрятано улыбчивое лицо, засветилась, вспыхнула и... пропала. Нити, пронзившие одновременно, Вестника, Арно, Мака, Рамирата, Эра и Ирайсо, опали, растворившись в воздухе еще до того, как успели достигнуть пола. И Ландышфуки заговорил сам, уже без подсказки маски.

- Она пришла просить о помощи, - окружающие не сразу поняли, что это он о вестнике. Но шут, под глазами которого залегли глубокие тени, продолжил совсем о другом: - Наши поединки, действительно, регулярно заканчиваются смертью обоих противников, так как умирая, даже самый слабый масочник способен забрать с собой того, кого особенно сильно ненавидит. Пусть даже не своего убийцу, пусть даже этот человек будет находиться от него за тридевять земель. Это особая магия, которую невозможно отметить. У вас тоже есть что-то подобное, - он повернулся к Ирайсо. -И у людей драконьего королевства, кажется, тоже.

- Предсмертное проклятье мага, - первым догадался Ставрас.

- Да, - хрипло отозвался Шельм. Прочистил горло и повернулся к Маку и Арно. - Я, надеюсь, что до этого вы бы не довели. Но вольто... испугался. А я спал, поэтому...

- Маска перехватила контроль, - задумчиво кивнул Мак. И ободряюще улыбнулся. Подошел к шуту. Это потребовало несколько больше времени, так как зал, действительно, был довольно внушительных размеров. Все молчали. Мак протянул Шельму руку. Тот помедлил, но потом все же ухватился за нее. И замер, словно бабочка, нанизанная на иголку.

- Что происходит? - хмуро спросил у палача лекарь.

- Просто кое-чем делюсь, - легко отозвался тот.

- Мак, - строго и укоризненно произнес Ставрас, - не бери дурной пример с младших сородичей.

- И в мыслях не держу. Просто, это трудно объяснить словами. Но скажу так, кроме судей, могильщиков и охотников за головами, мы так же выполняем роль... скажем так, духовников.

- Ух, ты! - Вклинился, приблизившийся к ним Рамират, - а ведь это косвенно включает в себя три предыдущие роли.

- Да, наверное, - палач глубоко вздохнул, но даже не обернулся на бронзового, все еще глядя только на лекаря, он разжал пальцы и выпустил руку Шельма. Тот испустил разочарованный вздох. Но быстро встряхнулся и придвинулся ближе к Ставрасу. Тот сразу же обнял его за плечи. Для шута это словно бы поступило сигналом к действию, точнее, к продолжению объяснений.

- Поэтому у нас нет смертных приговоров. Провинившихся запечатывают в тюрьме масок. И все. Если приговорить к смерти, есть вероятность, что тем самым приговоришь еще кого-то, кто ни сном, ни духом о своей вине.

- А! - Неожиданно для всех взвыл Эр, отчаянно взъерошив на себе волосы обеими руками, - Как же у вас все сложно!

- Так зачем к нам пожаловал Вестник? - Неожиданно подала голос Ирайсо, освобожденная вольто от магии кукловода.

Девушка, что все еще стояла статуей в дверях, дернулась от этих слов, словно очнулась. А потом скинула капюшон и сказала:

- Я пришла просить о спасении.

- Но не для себя, - отрешенно произнес Шельм, через которого, похоже, снова заговорила маска масок.

- Для дочери. Она Скарамучча. Самая сильная из нас. И она... ждет ребенка от Коломбины.

- Палача или Доктора, - изумленно выдохнул Шельм уже своим голосом. И тут же воскликнул, хватаясь за голову. - О, черт!

- Что это значит? - заволновался Ставрас.

- Все может оказаться еще хуже, чем мы предполагали, - веско произнес Мак. И, похоже, оказался прав.

19.

- Тсс, - зашипел на Бима Тай и тут же спросил: - ты точно уверен, что она больше через тебя не смотрит?

- Ты всю дорогу спрашиваешь! - Обиделся дракон, который посчитал, что после признания в том, что ведьма может видеть через него, ему теперь не доверяют.

Лий поспешил угомонить обоих.

- Тише вы! Мы и так уже слишком близко. Вот и на нервах все. Ясно?

Тай и Бим переглянулись и синхронно кивнули. Драконьи глаза Бима на человеческом лице слегка светились в предрассветных сумерках. Он мог бы их спрятать, но ребята решили, что так бронзовый, если что, сможет быстрее, чем они сами, увидеть что-либо в темноте. Пока Тай и Лий обменивались взглядами: масочник отчаянно не желал идти на попятную и считал, что был прав, перестраховываясь и повторяя один и тот же вопрос. Просто до сих пор не мог поверить, что ему с драконьей помощью удалось повторить технику палачей. В это время Бим увидел нечто необычное. Они выползли на небольшую полянку. Чуть в стороне от домика ведьмы, что виднелся среди деревьев. И буквально наткнулись на целый круг, выложенный в траве камнями, уж больно напоминающими драконьи яйца. Юный бронзовый отвлек Тая с Лием от выяснения отношений и указал на странное сооружение.

- Ты можешь определить яйца это или что-то еще? - шепотом спросил у него Тай.

- Как? - тут же с горечью вопросил Бим, - Я же не радужный. Это, наверное, только он может. Или вольто ваш с помощью своих нитей.

- Ну, у меня, положим, тоже нити есть, - озадаченно почесал в затылке арлекин.

- Не зарывайся, - тут же зашипел на Тая Лий.

Масочник только фыркнул и попытался выпростать в сторону камней руку, но Савелий быстро его скрутил и придавил к земле собственным весом.

- Эй, ты чего?! - возмутился Тай.

- Не дергайся, а то поцелую, - строго откликнулся Лий.

От такой наглости масочник дар речи потерял, а Бим подсел поближе, чтобы рассмотреть, как это они там целоваться будут. Интересно же, просто жуть! А то Гиня и Мур их с Бомом вечно выгоняют, когда до чего-нибудь такого дело доходит. И подсматривать не дают. Но это же не значит, что драконышам не любопытно. Правда, сейчас Бим был один. Бом спрятался за лесом, рядом с небольшой речкой, потому что был уж больно приметен в своем чернокрылом виде. Но они продолжали держать связь, хоть обоим приходилось и нелегко. Эта тень, которой их всех укрыл юный арлекин, весьма специфическим образом влияла на способность драконов связываться друг с другом. Создавалось ощущение, что говоришь под толщей воды. Мысли в этой толще регулярно застревали и не всегда доходили до адресата в первоначальном виде. Но Бим и Бом уже кое-как приноровились.

«Ну что там? Что?».

«Нашли камни, похожие на яйца».

«А проверить они ли, никак?».

«Пока неизвестно. Они тут целоваться надумали».

«Да? Эх! Опять не увижу...».

«Не. Уже передумали. Сейчас драться буду... ой!».

«Что там?», - заволновался черный дракон.

«Кажется, там девчонка эта кричала, которую бронзовая по ошибке унесла».

После этого связь прервалась окончательно. Бом еще больше стал переживать за друзей, но заставил себя остаться на месте. Бим позовет, если что.

Ребята же, забыв про камни и драконьи яйца, сломя голову неслись через кусты к домику ведьмы. И, стоило, наконец, выскочить к нему, замерли в замешательстве. Нет, конечно, все они, даже масочники, читали сказки про пряничные домики, в которых коварные ведьмы детей караулят, но как-то не ожидали увидеть этакое чудо-юдо воочию. Потом стало ясно, что стены у домика из темной глины. Коричневой и теплой на вид. И в нее воткнуты разноцветные камешки, поэтому возникли ассоциации с пряниками или печеньем с сухофруктами. Вокруг них зашелестела довольно высокая трава под дланью залетного ветра. Тай, самый чувствительный к изменению магического фона, поежился. Что-то не так с этим домиком и его обитателями. Вопрос в том, что? Они стояли и отчаянно прислушивались. Лий попытался было шагнуть к крыльцу, но Тай поймал его за рукав. Савелий обернулся на друга. В фиалковых глазах масочника явственно проступило беспокойство.

- Может, это и не она, - предположил юный арлекин.

- Уж больно на виду мы тут стоит, - проворчал Савелий, высвобождая руку.

- Не боись, все под контролем, - попытался утешить марионеточник и демонстративно пошевелил пальцами, от каждого из которых в траву тянулась нить. Кого он там ими оплел, непонятно, и Лий не успел уточнить, как дверь домика распахнулась им навстречу и... на порог вышла Маришка.

- Ну, ничего себе, - первым нарушил немую сцену Тай, - а мы тут, понимаешь, ее через пол страны летели спасать.

- И правильно летели, - неожиданно сказала девушка и устало улыбнулась. - Только не меня спасать нужно, а ее, - кивнула куда-то себе за спину, - Вы меня по нити нашли? - спросила, демонстративно подняв руку, к которой Тай в тот раз нить свою привязал. Ее не было видно, но раз нашли, значит, она все еще там.

Маришка рассказала, что теперь и она запечетлена на дракона. Увы, безумного. А потом, совершенно неожиданно для парней заплакала. Лий подсел к ней поближе и обнял за плечи. Ему было не привыкать девчонок утешать. Даром, что у самого родная сестра имелась. Тезка юной драконоборки. Они расположились на крыльце, почему-то так и не решившись войти в домик ведьмы.

- Она уснула... наконец... - шепотом сказал Маришка, пряча слезы на плече Савелия. Тай ревностно следил за происходящим, но пока молчал. Маришку было жалко. Если вспомнить, какие у него самого были чувства после запечатления, когда понимаешь, что в твоей голове кроме себя любимого вольготно расположился кто-то посторонний. А в его случае таких было двое - Савелий и Таша. То даже страшно становится за судьбу Маришки. Если бронзовая ведьма, и правда, сошла с ума, то что ждет запечатленную с ней девушку?

- Ну и как теперь быть? - печально вопросил Бим, угнетенный известием о безумии сородича, - я даже не знал, что с нами такое случится может.

- Что-то мне подсказывает, что и Ставрас как бы не в курсе, - ворчливо откликнулся Тай. - Так из-за чего, хоть, она обезумела.

- От горя, - лаконично ответила Маришка, утирая слезы и отлипая от Савелия. Но тот все еще продолжал обнимать ее за плечи, что совершенно не радовало Тая.

- Понятно уже, что не от радости, - резче, чем хотел, бросил арлекин. Но поспешил исправиться и спросил уже мягче: - Так что все же произошло?

- Она детей потеряла. - Прошептала Маришка и рассказала о том, как молодая дракониха в одно мгновение превратилась в старуху, когда неожиданно для себя осознала, что совершила по недомыслию.

Шалферельматюсимафарус не была диким драконом, она вылупилась в Драконьем Доме одной из дворянских семей, приближенных к королевскому двору. В кладке, отложенной ее матерью, было три яйца. И все три проклюнулись, что было большой редкостью. Кроме того, в этом дворянском роду она была первым бронзовым драконом и ей чрезвычайно обрадовались, но... никто из детей того поколения так на нее и не запечатлился. В итоге она росла и взрослела медленнее своих брата и сестры. Те уже давно встали на крыло, заматерели, научились носить по воздуху своих юных запечатленных, а она все еще была маленькой и... ощущала себя ущербной. С ней были ласковы. Все, и драконы и люди, говорили, что рано или поздно она все равно встретить своего человека, который, вполне вероятно, просто еще не родился. Она верила. Верила без малого пятьдесят лет, пока окончательно не отчаялась. По драконьим меркам она была еще совсем подростком, только-только вставшим на крыло. В этот период жизни люди обычно делают самые большие глупости. Шалфея Симарус была драконом, родившимся в окружении людей и, сама того не осознавая, переняла их повадки и обычаи. В знак протеста она сбежала из дома и отправилась к Драконьим горам. Там сложила крылья для первого попавшегося дракона и даже удивилась, что тот не скинул ее на скалы. Потом она еще какое-то время летала где придется, жила в пещере, и даже не думала возвращаться к людям, так силен был страх перед одиночеством, которое она ощущала особенно остро, когда видела других драконов, которым посчастливилось связать себя с людьми. Она не понимала, почему мир так жесток к ней, почему до сих пор не даровал ей счастье запечатления. В положенный срок появилось яйцо. Но для юной драконихи это стало такой неожиданностью, что она испугалась. Да так, что помчалась домой, чтобы узнать, что же ей теперь делать? Почему она не забрала яйцо с собой, Шалфея не смогла бы ответить даже под пыткой. Наверное, все еще была не в себе. Наверное, вспомнила, как ей самой вылупление не принесло никакого даже маломальского счастья, только пустые надежды. Наверное, просто запаниковала и не придумала ничего лучше, как сбежать. Все эти «наверное» срослись в один бесформенный ком и обрушились на нее, когда она вернулась к своей первой в этой жизни кладке вместе с матерью и обнаружила возле яйца посторонних. Она не смогла бы признать в юноше и девушке масочников, но их опознала ее мать. Они рухнули с неба на похитителей яйца, как две погасшие звезды. Шалфея схватила парня, отнесла на несколько километров в сторону и сбросила в реку. Что сделала с девушкой ее мать, дракониха так и не узнала. Тут же кинулась обратно к яйцу и обнаружила, что оно окаменело. Как? Как такое могло произойти так быстро?! Ведь мама сказала, что еще не все потеряно, что еще можно успеть... И тогда она прокляла этот мир, что отнял у нее и радость запечатления и радость материнства. Прокляла люто, не по-людски, но и не по-драконьи. Такой ненависти этот мир еще не знал. И тогда вместо юной девушки, которая в человеческой форме выглядела совсем молоденькой и невинной, появилась ведьма. Огненно-рыжие волосы стали седыми, глаза выцвели и помутнели, теперь издали их вполне можно было принять за бельма. Кожа стала морщинистой, землистого, неживого цвета, пальцы скрючились, ногти пожелтели и превратились жуткие когти. Но изменения затронули не только человеческий облик, но и драконий. Когда она взмыла в небо, неся в лапах свою драгоценную окаменелость, родная мать, вернувшаяся к месту кладки после того, как разобралась с девушкой-масочницей, не узнала ее. Шалфея поселилась в приграничном лесу, прогнав из пряничного домика самую настоящую ведьму. Спрятала окаменевшее яйцо у всех на виду, положив рядом с камнями, которыми ведьма выложила свой лесной алтарь. И принялась воровать детей.

Украдет, принесет к алтарю перепуганного до полусмерти ребенка и оставит на сутки, привязанным к соседней березке. Волки и прочие хищные обитатели леса давно в ее угодья не совались. Своя шкура дороже сытного обеда. А бесплатный сыр, известно где. Так что ребенку ничего не грозило. А ведьма из укрытия чутко следила за каждым его движением, прислушивалась к каждому всхлипу, к каждому шороху. Все ждала, что однажды послышится треск. А, вдруг, кому-то все же удастся запечатлеть дракона. Ее маленького дракончика. И тот разломает каменную скорлупу изнутри. И будут они все вместе, втроем - она, дракончик и его человечек, жить долго и счастливо. Вот такая страшная сказка.

- А что она потом с ними делает? - тихо спросил Бим, пришибленный всем услышанным.

- С кем? - не поняла Маришка.

- С детьми, надо думать, - ответил девушке Лий, все еще обнимая драконоборку за плечи.

Она глубоко вздохнула и высвободилась из объятий Савелия к вящей радости Тая.

- Относит обратно туда, где похитила. Так что она не плохая, просто жизнь у нее была не сахар.

- Ну-да, ну-да, - хмыкнув, протянул Тай, - я бы тоже своего дракона с пеной у рта защищал. А о детях ты подумала? Такой ужас без последствий пережить не каждый сможет!

- Она... - Маришка отвернулась.

Обвинения масочника были справедливы. Но он оказался прав и в другом. Теперь Шалфея, несмотря на свое безумие, была ее драконом. И Маришка просто не могла беспрекословно согласиться со всеми обвинениями, даже если они были отчасти справедливы. Она хотела помочь. Разогнать безумие, словно тучи развести руками. Поэтому вышла к ребятам на крыльцо, а не позвала в дом. После того, как Шалфея приземлилась тут неподалеку, на большой поляне, где даже дракону было где развернуться, она резко повернулась к Маришке, когда девушка толком еще на ноги встать не успела. Вид у бронзовой был до жути грозный. Драконоборка стала отползать по траве спиной, пытаясь избежать незавидной участи - быть убитой драконом. Только, оказавшись от нее на расстоянии нескольких шагов, догадалась выпростать в сторону скалившейся драконихи руку, и фамильное оружие драконоборцев вывинтилось из хвоста бронзовой и с силой впечаталось в Маришкину ладонь. Теперь девушка была вооружена и готова дорого продать свою жизнь, но тут... она почувствовала. Нет. Предощутили. На самом деле это было какое-то невесомое, едва различимое чувство. Словно шел по лесу и сам не заметил, как впечатался лицом в легковесную паутинку. И щекотно, и нос чешется, и смахнуть сходу не получается, потому что такая тоненькая, что пальцами не сразу ощутишь. Бронзовая тоже это почувствовала. И превратилась в человека. Жуткую тварь с седыми патлами торчащими из-под капюшона и крючковатыми пальцами, которые протянула к девушке. Маришка тут же оказалась на ногах и выставила перед собой свое оружие. Мгновение показалось вечностью, а потом ведьма издала страшный вой и... рухнула на колени. Схватилась за голову, отчего капюшон с нее слетел, и начала драть собственное лицо когтями. Маришка не придумала ничего лучше, как подойти к ней и треснуть по затылку древком. В тот момент как-то даже мысли не возникло, что применительно к дракону, пусть и в человеческом обличии, такой прием может и не сработать. Но ей повезло, и ведьма провалилась в беспамятство. К тому времени Маришка уже успела окунуться в бездну ее одиночества. Поэтому взвалила дракониху не себя и поволокла к хижине, которую успела приметить, когда они еще только летели над этим приграничным верлиньским лесом. Там она промыла ведьме лицо, обработала царапины травками, которые нашла развешенными по всему домику и села на единственный стул, подтянув к груди левое колено. Что же теперь делать-то?

Через пару часов ведьма начала бредить. Метаться. Маришка как могла пыталась облегчить ее страдания. Те обрывки воспоминаний и чувств, что прилетали к ней от бронзовой, пугали и причиняли почти физическую боль. Они обе мучились, каждая по-своему. Маришка пару раз забывалась странным полусном. В котором ее собственные сновидения путались с воспоминаниями Шалфеи. А потом, наконец, появились мальчишки. И она их почувствовала, но не сама, а драконьим чутьем. Вот и вся история. И теперь совсем не понятно, как вывести Шалфею из этого состояния. Что тут вообще можно придумать?

- Встретим рассвет и попробуем спросить у радужного, - неожиданно предложил рассудительный Лий. - Бим, ты там Бому скажи, чтобы тоже сюда топал. Он ведь не такой огромный, как эта бронзовая, должен и на этой поляне поместиться.

- Угу.

Но тут Тай со своей стороны плетня издал какой-то странный звук. Лий и Маришка повернулись к нему.

- Тут такое дело, - протянул арлекин, старательно разглаживая складки на собственных портах. Помялся еще немного, но под испытующими взглядами друзей, все еже сознался, - я не уверен, что сумею с нас всех так просто тень снять. Ну а Маришка вряд ли сможет говорить со Ставрасом через свою Шалфею.

- И что теперь делать? - растерянно спросила Маришка.

- Ну... - начал масочник и надолго замолчал.

Все напряженно думали, даже юные драконы. Бом успел прилететь к ним и осторожно приземлиться так, чтобы не снести хвостом или лапой весьма не надежный глиняный домик. Бим уже успел рассказать ему, в чем их основная проблема. И младшие драконы точно так же не знали, чем помочь. Что сделать, чтобы быть услышанными взрослыми из такой дали. И тут Тай резко выдохнул и поднялся на ноги. Встал напротив Маришки и Лия, которые вместе с ним оккупировали плетень сбоку от крыльца, и заговорил на диво убежденно.

- У нее психологическая травма. У Шалфеи твоей. Что это такое вы вряд ли знаете, но... ну скажем так, у нас она, конечно по-другому называется, но для вас будет понятнее, что в той книге летописей, которую мы принесли с собой из нашего изначального мира, есть целый раздел, посвященный такой науке, как психология. А психологи, то есть ученые мужи, которые ее лучше всех знают, еще называются лекарями душ. Так вот, мне отец как-то в детстве читал оттуда очень поучительную книжку, в которой главный герой помог вывести из приблизительно такого же состояния пожилую женщину. Она в юности пережила жуткий стресс...э-э-э, испуг, наверное, так правильнее, когда к ним в дом ворвались то ли грабители, то ли кто-то типа них. Начали кричать, стрелять и все такое прочее. Вот она с перепугу и впала в ступор. Чуть ли не десять лет на печке провела, встать все никак не могла. А потом главный герой инсценировал такое же нападение и один испуг вылечил другим не мене сильным.

- Но Шалфея же ничего не пугалась, она просто... - попыталась вставить Маришка.

- Подожди ты, - отмахнулся от нее Тай и впился взглядом Лия, ища у паренька поддержки в своей безумной идеи, - она пережила стресс, когда ее яйцо чуть не похитили масочники, так?

- Ты предлагаешь разыграть все так, словно мы его похищаем? - недоверчиво уточнил Лий после небольшой паузы.

- Именно! - воодушевленно воскликнул Тай. - Кроме того, я не знаю, как снять тень палача. До Верлиньской столицы, где сейчас должен находиться Макилюнь ближе, чем до нас. А он, ты сам знаешь, палач, и сможет снять тень, это точно. Поэтому я предлагаю хватать яйцо и лететь туда. А если там к тому же Шельм со Ставрасом окажутся, совсем хорошо будет. Я своими нитями уже более ли менее яйцо это раскачаю. А он продолжит. Вдруг, и правда, удастся помочь дракончику вылупиться. А в столице там у них много всякого народу... ну, то есть они, конечно, не наши, но ведь можно и к себе потом кого-нибудь из них забрать. Я так думаю.

- Безумный план, - прокомментировал Лий и тоже поднялся.

- Безумнее не бывает, - поддержала его Маришка, глядящая себе под ноги, но потом вскинула глаза и улыбнулась, как безумная, - но именно такой и может сработать. Лечить одно безумие другим, что может быть...

- Безумнее? - осторожно уточнил Бим, решивший, что у девушки-драконоборки разум помутился, как у ее драконихи.

- Надежнее, - неожиданно поддержал Маришку Бом, прогудевший это простое слово с высоты своего драконьего роста.

- Ну, так что, рискнем? - лукаво прищурился на них Тай.

- Добром это не кончится, - со вздохом произнес Савелий и неожиданно для масочника обнял того за плечи. Улыбнулся, - но куда я теперь без тебя?

- Обещай мне, - неожиданно потребовал Шельм, как только Снежная Дама прервала свой безрадостный рассказ, чтобы перевести дух. Она выглядела подавленной. Но не это вынудило шута обратиться с неясным требованием и не кому-нибудь, а к Рамирату, который даже растерялся от его напора.

- Смотря, что пообещать? - осторожно начал дракон.

- Ты знаешь, - еще более неожиданно выдал шут.

Даже Ставрас нахмурился. Что это нашло на его беззаботного арлекина? И почему он с этой странной просьбой не к нему обращается, а к кому-то третьему? И тут Рамират, кажется, понял, к чему все это.

- А, - протянул он многозначительно и очень неприятно ухмыльнулся. Даже вечно невозмутимый Арно, которого было непросто пронять, занервничал. О чем эти двое договариваются? Но Рамират быстро все разъяснил, задав один лишь дополнительный вопрос: - Яйца, что ли, оторвать, чтобы впредь неповадно было? А чего ж ты сам этого не сделаешь? Боишься, рука не поднимется?

- Мне с ней танцевать. Другого варианта я не вижу. Но я не уверен... - начал он и перевел взгляд на Ставраса.

Радужный окончательно нахмурился.

- Не уверен, что живым от девочки уйдешь? - негромко уточнил он.

- Она Скарамуча, но для меня это полбеды. Ей всего лишь пятнадцать. Но и это не так страшно, рука бы у меня поднялась. Но она беременна. И, судя по силе, которую в ней ощущает вольто даже отсюда, отпрыску ее быть палачом.

- И что это значит?

- Например, то, - вмешался в их разговор Мак, - что я не берусь спрогнозировать, какую силу она применит в танце. Последний срок беременности... это сложный момент, особенно, если еще внутриутробно ясно, что ребенок родиться одним из нас. У нас особая магия, несхожая с традиционной магией маски.

- Есть способ подстраховаться? - по деловому спросил у масочников Рамират, которому тоже не улыбалось лишиться за один присеет не только вольто, но и радужного, который уж точно не пожелает оставаться в этом мире после гибели его ненаглядного мальчика. И кто тогда будет выступать гарантом союза драконов и масочников? Да некому больше, вот в чем загвоздка! А если верить все тем же масочникам, перемирие это таит в себе целую плеяду подводных камней, с которыми без неугомонной парочки точно никто не сумеет разобраться. И что тогда, еще один мятеж маски по вине какой-то нечистоплотной скотины, которая не постеснялась девочку совратить и ребенка ей заделать?

- Не думаю, - начал Шельм, но тут... - Есть! - Выпалил он и бросился к радужному с неожиданно горящими глазами. Схватил опешившего Ставраса, который в первый момент даже отшатнулся, за грудки и выпалил в лицо. - Я поймал весть от Тая!

- И что он?

- Ты сможешь почувствовать ту... безумную... - отрывисто выдохнул шут.

- Э... - начал лекарь, потом поднапрягся под этим волнующим взглядом сияющих бирюзовых глаз и... почувствовал. Дракониха летела, рассекая крыльями воздух. Но не это его поразило, а то... - Они украли яйцо, - почему-то шепотом выдохнул он в лицо Ландышфуки, который тут же расплылся в счастливой улыбке и отпустил ткань чужой рубахи, за которую уцепился от переизбытка чувств.

- Это наш выход. Главное, чтобы девочка и ее ребенок выжили. Ну и этих двух, брата с сестрой размазать по самое не могу...

- Яйца, например, оторвать кое-кому, - почти мечтательно протянул в сторону Рамират, искусно делая вид, что он вообще тут не причем, вот ни капельки.

Шельм хищно улыбнулся. Коломбина, который захватил трон, женившись на нынешней королеве Верлиньи, совратил юную дочку Снежной Дамы, которая отчего-то отказалась назвать свое имя. Вольто не стал настаивать. Хотя, один из вопросов, который не мешало бы задать перебежчице, почему Вестники настолько возненавидели драконов и все драконье королевство, что решили поднять против него бабочек Верлиньи. Но, после того как она объяснила, почему вообще пришла к ним с этой глупой просьбой не убивать дочку, которую коварный Коломбина науськал так, что юная Скарамучча, не смотря на поздний срок беременности, собирается танцевать танец Смерти, как-то не до того всем стало. Шельму было так жаль совсем еще юную масчоницу, которая даже маску свою толком не обрела, ведь никто не проводил ее через полноценное посвящение. Она родилась на территории Верлиньи, куда Снежная Дама сбежала, уже будучи беременной, вместе с Коломбиной и его сестрой - Дамой Пик. Но вот от кого же они убегали, так и осталось загадкой, если бы не заговорила настоятельница Серпокрылых.

- Говоришь, что не знала, что это он ее обрюхатил? - ледяным тоном уточнила бабочка, - Но, судя по всему, не особо и хотела узнать, от кого это дочь родная понесла. Что же это за ненависть такая, что готова даже на такие жертвы? Обычно женщины, которые не из наших, как-то трепетнее к своим детям относятся.

- О, да, конечно, - неожиданно вызверилась на нее Вестник, - вам же вообще не грозить узнать радость материнства.

- Глядя на тебя и твою мелкую, что-то сомневаюсь, что такое вообще можно назвать радостью. Что же ее отец за вами не последовал, бросил, да? И в этом твое счастья?

- Его дракон съел! - выкрикнула масочница и... обратила против бабочки нити судьбы, но у нее на пути встал юный Эр, подсмотревший прием у Рамирата.

На дракона невозможно было воздействовать ни магией маски, ни нитями судьбы верлиньских бабочек, поэтому ничего ему не сделалось, зато имаго от разбушевавшейся масочницы спас. Хотя, та, наверное, и сама бы могла показать зубки. Но зачем напрягаться, когда есть такие заступники? Так что Ирайсо не стала ничего выговаривать молодому дракону, хотя, будь он простым человеческим мальчишкой, как тот же Грэг, получил бы сполна.

- Не может такого быть! - одновременно воскликнула Рамират и Ставрас.

- Я сама видела!

- А с этого места поподробнее, - вмешался Арно. И после того, что рассказала им отчаявшаяся масочница, они отправились прямиком во дворец. Только Эра отослали за подмогой. И не за кем-нибудь, а за самим Лютикмилшем. Тем масочником, который чуть цыганский город вконец не изничтожил и очередной мятеж масок чуть было не развязал.

Вопрос: Спасибо?