Фик: Плачущие маски

[Ms. Ada]

ну и последнее
Название: Плачущие маски
Автор: KoriTora
Бета: нет
Пейринг: разный
Рейтинг: нет
Права: Все права у Небо в глазах ангела
Жанр: виньетка
Размер: мини
Статус: закончен
Тайминг: Где-то на последних частях, но до встречи с семьей Икуф. Не важно, ибо АУ
Предупреждения: АУ
Жанр: ангст. Совершенный.


Ее зовут Александра. Ее цветок черемуха. у нее зеленые глаза и волосы как водоросли. Он называет ее "головная боль".
Его зовут Константин, но чаще его зовут Чертополохом. Она называет его колючкой. У него светлые глаза цветом как шляпка сыроежки, и грива встрепанных темно-пурпуровых волос.

Она была просватана в два года за своего двоюродного брата Александра. Она знает, что, если бы ее тезка-кузен не исчез в юном возрасте, брак состоялся бы непременно. Она уверена, что в этом браке была бы счастлива, и помнит, что была близка к тому чтобы, наверное, влюбиться в жениха - смешного, неугомонного и легкомысленного, но ужасно доброго Ландыша.

Когда друг детства, Александр, сгинул, Чертополох был маленьким ребенком в свои четырнадцать - любил подраться, пошутить, покуролесить. Вздыхал по их соседке на два года старше, Розе. А вынужден был защищать Черемуху от охвативших ее недетских злости, горя и тоски. Он никогда бы не сравнился с Александром - красивым, сильным, умным, знатным, казавшимся намного старше их обоих. Но он и не пытался - просто не хотел, чтобы Черемуха грустила.



Когда Шельм оглянулся на дикий вскрик Черемухи, а потом пошатнулся под градом ее поцелуев вперемешку с шутливыми тумаками, Чертополох понял, что все закончилось.

Когда Ландыш взглянул ей в глаза своими - синими как небо, и усталыми как мысли бога масок, Черемуха заплакала, поняв, что детские мечты остались в детстве.

Потом они смеялись, пили, пели. Сандра жалась к своему жениху как котенок, перебирала его волосы, ласкалась. Но ночью постучалась в дверь Чертополоха и сказала, что если он захочет, разорвет помолвку с Александром. Чертополох потом не помнил, что ответил. Но он не отпустил ее в ту ночь.

И когда Ландыш возвратился погостить на зимний карнавал и заглянул к ним, Черемуха уже ждала ребенка.




*****


Его звали Вереском и не иначе. Если кто помнил его имя или имя его семьи, то не произносил. Если кто видел его маску - не рассказывал. А его маской был шальной Бригелло.

У него были волосы красок зари - алые с золотым отливом, и глаза как вишни, вымоченные в вине, по цвету.
Он был певцом, поэтом и актером. Он приходил на свадьбы славить молодых, он пел под окнами невест за женихов, он пел для посвящаемых детей, три дня до ритуала Маски, чтобы маска услышала и приняла ребенка, он пел на поминальных вечерах, и, уж конечно же, он пел на карнавале.

Говорили, что он тайно входит в совет. Говорили, что он любовник двух входящих в совет женщин и одного мужчины. Он смеялся. Но он всегда знал, что случится вскоре и с этим ничего нельзя было поделать.
Говорили, что он видит больше других. Говорили, что у него более одной маски. Говорили, что он разговаривает с богами масок.

Он мог вспомнить отрывок из древней, потерянной в поколениях пьесы, он мог предупредить о надвигающемся горе и главное было - услышать и понять. Он много пел и никогда не говорил. Его считали сумасшедшим. Были правы.

Он пел о счастье на свадьбе Валентина из дома Икуф - и рыдал потом в темном углу как ребенок. И Маргарита, отыскав его, шепнула: "Не надо плакать, горе - тоже счастье".
На свадьбе же Аделаиды он не пел.
Он пел о запретной любви под окнами Черемухаханим, и ни один сплетник не мог бы сказать слова - прекрасно знали, что никто не нанимал. Но когда Ландышфуки, вернувшись, вручил руку юной невесты другому, никто, в общем, и не удивился.

Он пел о родине, дальней покинутой стране, когда родился Александр, и смеялся. И напевал, "как долго тебя ждали!" Он пел о боли и о шрамах в сердце, и добавлял "ты дорого заплатишь за то, чего бы никогда не попросил". Он пел "пришло ко мне мое спасенье".

Говорили, что раньше он был просто юным, счастливым, влюбленным и звонкоголосым мальчишкой. Говорили, влюбившись и утратив возлюбленную, он страдал так немыслимо, что, не выдержав, связал своими нитями свое же трепещущее сердце, запретив себе любить. И стал с тех пор безумен.

"Поможешь мне?" - спросил Вереск на свадьбе Черемухи с Чертополохом. "Я не уверен, что смогу не повредить" - немного нервно отозвался Ландыш. "Это неважно, - сказал Вереск. - лучше быть безумным, чем мертвым, лучше человеком, чем безумным. Но я хочу опять любить. Спаси".
Вереск ушел из клана тем же летом.




*******


Ее звали Маргарита и ее цветком была Беладонна. У нее были волосы как смола и глаза как обсидиан.
Его звали Валентин и его цветком был тысячелистник. У него были кобальтово-синие глаза, и волосы цвета школьных чернил.
Она пришла к нему ребенком чтобы принять маску. Он дал ей маску родственную той, что носил сам и сделал ученицей.

Она вошла в его семью легко и просто, никто и никогда не вспоминал о том, что эта девушка всего лишь дочь ткача, а он один из высших в их общине. Повзрослев, она стала его женой и они с самой свадьбы начали гадать как назовут своих детей. Но она долго не могла зачать и всю любовь, которой у них было так много, они со смехом щедро изливали на Алекса - сына его сестры.

Они давали ему прибегать в свою постель когда он был ребенком и пугался весенних гроз, пели ему старые песни, найденные в древних книгах, учили своему искусству когда он подрос достаточно, чтобы сплести хоть пару нитей.
Они спорили, кто из них посвятит его. Они спорили, что у него за маска. Они спорили, кто из них больше любит его. Она смеялась: "Вырастет красивым и сумасшедшим Арлекином, вот увидишь! Возьму его себе и будет у меня старый богатый муж и молодой беспутный любовник!" "Нет" - говорил тот - "Вот увидишь, он будет Доктором Чума как и его отец и его дядя, мы с ним уйдем в науку и ни о каких развратных женщинах даже не вспомним!" Они держали с ней шутливые пари: "Чума!" - "Нет, Арлекин!" - "Алекс, разбей!"
Племянник разбивал их руки, заливисто смеялся, целовал их в щеки... Она, порою бывшая серьезной, говорила, что хочет сына, и чтобы он был похож на Александра. Он кивал и целовал ее, лишь уточняя "Дочь".

Потом он нашел книгу. Этой книге было без малого шесть человеческих веков. В ней говорилось о драконах.
Они были учеными, они желали знаний. Они отправились неведомо куда, поцеловав племянника к удаче. Сначала он хотел пойти один - она впервые была в тягости. И все же они отправились вдвоем.

Дети их дома проснулись на рассвете, громко плача и крича. Взрослые собрались уже внизу, одетые в ночные туники, замотанные в простыни, забывшие одеться вообще. Они сплетали руки, нити и портал. Они смогли спасти ее. Ее глаза больше не видели, лицо покрыли шрамы - тонкие, издевательски красивые, витые, искрящиеся радугой на солнце как паутина на заре. Ребенок умер в ней и отцу Алекса пришлось вырезать плод из ее чрева, чтобы она осталась жить. Она осталась.
Валентина искать не стали, все чувствовали - мертв. Не хоронили, лишь плакали и одевали траур.

Она носила маску не снимая. Она так долго ничего не говорила. Не посвящала больше никого.
Была весенняя гроза из тех, что так любил Тысячелистник. Алекс испугался, уже по-взрослому, уже не за себя. Пришел к ней ночью, обнял и лежал с ней до рассвета. На рассвете он услышал как тетка тихо, ласково смеется. "Мой милый Арлекин, мой нежный Ландыш"...

Она не верила, что Александр мертв. И первая, не видя, протянула руки в ту сторону, где был ее племянник, когда он возвратился в отчий дом.
"Ты пахнешь... чем ты пахнешь, Арлекин?" - спросила она, обнимая мальчика.
Он пах так же как пахли ее страшные кошмары - дождем и вереском, и сталью чешуи.
Он рассказал ей. А кому еще он мог бы рассказать об этом? Он говорил всю ночь, смеялся, плакал, а она гладила его по волосам...

Когда она коснулась руки того, кого Ландыш назвал "Amante mio", возлюбленным, у нее сперло дыхание и слезы потекли под белой маской, потерявшей свою суть и свою магию в тот страшный день, когда два любопытных глупых масочника взяли, да и решили посмотреть на кладку, покинутую, каких множество в горах... И не сумели скрыться от внезапно явившегося гневного дракона.
Она сказала лишь одно.
- Прощаю.

@темы: Масочникии, Шельм Ландышфуки, Икуф, фанфики

Comments

[Шельм Ландышфуки]

Больше всех впечатлила последняя. И предпоследняя, поо последняя все же сильнее. Душа наизнанку, вот только так. И слезы на ресницах жемчугами, но светел жемчуг, как и эти слезы.

[Ms. Ada]

Шельм Ландышфуки а они и идут по степени нагнетания. Маргарита и Валентин вообще еще из "Дитя, не вздумай" пришли.
Извини, что я так со Ставрасом, но это же АУ...

[Небо в глазах ангела]

KoriTora , я поняла, что они именно оттуда.
И ничего страшного, на самом деле Ставрас мог бы и так отреагировать тоже

[Anniika]

последняя самая цепляющая конечно.

[Ms. Ada]

Небо в глазах ангела я кстати, так и не узнала, что делает Северное сияние ))

[Небо в глазах ангела]

KoriTora . я собиралась об этом написать еще в Грезах, но когда поняла, что буду писать еще и Танцы, решила не нагромаждать. Думаю, оно еще даст о себе знать и Шельму предстоит еще увидеть его действие воочую.

[Ms. Ada]

Небо в глазах ангела я жду )

[Небо в глазах ангела]

KoriTora , догадываюсь=)))

[solnyshko911]

Красиво, чувственно, ритмично... И постепенно за душу берёт. К концу душою с ними поделилась